Марчант Татьяна Витальевна НЕ В СВОЕЙ ТУСОВКЕ Часть 1
авт. Т. Тутубалина
НЕ В СВОЕЙ ТУСОВКЕ
Часть 1
Дельфин и Русалка -
Они - если честно:
Не пара, не пара
Не па-а-ара!
(И. Николаев.)
Ой, да если бы я знала, что в оконцовке все так получится? Мать моя, женщина, да я бы на харчок ближе не подошла к этому дню рождения. День рождения называется. Грустный праздник. Если уж, вообще, по честному выражаться - не будь меня - на этом дне рождения можно было убрать вазу с цветами, а на ее место посередине стола поставить стакан с водкой и накрыть его хлебной корочкой. И всем окружающим сразу бы стала понятна причина, по которой люди (в смысле - наша компания) сидят в ресторане?
Короче, дело к ночи. Когда у Янки еще только начал назревать юбилей - все-таки - "четвертак" прожить - это вам не руки в луже сполоснуть. В общем, мы с Анькой начали готовиться к нему заранее. Задолго до Янкиного дня рождения (аж за три дня) я - почти всю свою наличность вбухала в Янкин подарок. У меня у самой в глубине горизонта юбилей наклевывается. Так что через три месяца я тоже буду говорить, что стала старая, как говно от мамонта, потому, что родилась еще в прошлом веке. Не хочу говорить, что с намеком купила для Яны такой дорогой комбидресс, Но надеюсь, что она за три месяца про него не забудет и для меня выберет тоже что-нибудь соответствующее. Ладно, чего мелочиться? Даже если она мне подарит какую-нибудь шнягу - отправлю Яну в магазин, чтобы она еще водки докупила (дескать - "того, что есть -может не хватить").
В общем, мы порешили, что будем праздновать в "ночнушке"). Не - в смысле одежды, а - в смысле ночного клуба.
Мы уже давно привыкли так поступать. Сначала - как "правильные" - собираемся у именинника дома в семь или восемь часов. С главной целью: плотно набить свой желудок. Чтобы потом в клубе не проситься. А уже там, если кто-нибудь из пацанов вдруг захочет чего-нибудь из жрачки заказать - за свой счет - разумеется. Милости просим! Всегда можно примкнуть к их заказу. Сказать, типа: "Ой, вы все так аппетитно жрете! Жрать - вообще не хотелось. Тем более - на ночь. Но, раз вы - заразили - придется и мне в ваш котел залезть со своею лопатой". И все. И мед липкий, и мухи сладкие.
Разумеется мы с Анькой и предположить не могли что девушка Яна нам подложит свинью. Обезьяна. Во, аж стихами заговорила!
Я вообще, кстати, иногда пишу стихи, когда у меня есть под них настроенье. В основном - зимой. Все равно на улице холодно, а где-нибудь в тепле разгуляться - нет денег. Вот я и пишу, чтобы как-нибудь время прибить. И всегда - только лирику.
Ты меня бросил, ведь, не думав,
Как я останусь дальше жить?
Ведь у меня нет столько силы,
Чтоб боль разлуки пережить.
Это я одному козлу написала еще в прошлом году. Мы с ним долго вместе тусовались. Он мне даже как-то заявил, что ему все время больно, когда он вспоминает, что был у меня не первым мужчиной. Придурок. Как бы это я выглядела? Бабе двадцать четыре, а она - все - "девочка". Да он бы первый мне в рожу плюнул. Подумал бы, что я какая-нибудь "девочка-дебилка". И слава богу, что мы с ним разбежались! Я его на пляже засекла. Он там обнимал какую-то чувиху, на которой был купальник - умру, с открытым глазом! Да, моя бабушка такой бы не напялила. А еще так стремно получилось, что я не одна в тот момент была, а - с девками. Вот мне перед ними было неудобно за этот купальник. Была бы с ним какая-то "продвинутая" девка - я бы ему все простила. Но эту трамвайно-троллейбусную девушку, в затрапезе - никогда!
Анька тоже со своим бой-френдом, что-то разосралась. В общем, оказалось, что к Янкиному юбилею все мы оказались без своего постоянного мужика. И вдруг Янка знакомится с каким-то нерусским. То ли он - узбек, то ли - айзер, то ли - ротвейлер? Не помню. Главное, что - не чечен. На морду - обыкновенный пацан. Только черный, как будто перезагоравший. Ничего так, симпатичный. А имя у него... Что-то типа, как у моей бабушки в деревне сторожевого пса зовут. Но не Мухтар, а...Мухарбек. Но люди, чтобы голову всякой чешуей не забивать, зовут его попроще - Миша.
Мы с Анькой сначала удивились и вообще были как-то не в восторге от ихнего знакомства. Потому, что нерусский - он и в Африке - такой же "чурка", со всеми его националистическими приколами. Правда по Анькиному нерусскому - по одному только его виду - нам стало понятно, что бабок у него столько, что - не то, чтобы "куры не клевали", а вообще - "конь не валялся". Такой - в бронежилете ходит, с двумя охранниками в камуфляжах. Нерусские - которые к нам с гор спустились - они вообще - понтов поколотить "не любят". И у этого Мухтар.., короче, Мухомора машина - тоже вся навороченная: тебе и лазерная магнитола со светомузыкой, и телевизор, и штук 20 всяческих "вонючек" по всему салону расклеено. А в пепельнице - шарики со вкусным запахом. Поэтому в машине курить он разрешает только в форточку и пепел просит сбрасывать не пепельницу, как нормальные, а тоже самое - в окно. Умный такой! Я пепел сбросила в окно, а он мне весь - обратно, вместе с ветром - в рожу. Ну, а ему-то - Таджмахалу - пофиг! Он-то сам - не курит. Ему - откуда знать, что шарики в пепельницу насыпают специально, чтобы в ней бычки не так воняли. Ну, я же говорю, что парень - чурковой.
Но мы с Анькой к нему присмотрелись и ко всему тому, что он нашей Янке уже успел купить и решили, что он, хоть и со своими национальными прибабахами, но жить с ним можно. Если учесть, что парню всего 27 лет, а он уже вокруг себя столько наворотил в смысле коттеджа, машины и охранников (их ведь тоже надо чем-то кормить). И мы решили, что Янке, можно сказать - повезло.
Ой, а Янка - ну, дура дурой! Вместо того, чтобы собою заниматься, принялась зачем-то его язык изучать. Я ее спрашиваю: "Оно тебе надо? Ты, что, в Чуркестан собираешься? Он-то - твой Чингиз Айтмато - сам, небось, свалил оттуда (по тихой грусти, в связи с военными обстоятельствами) Так тебе - зачем? Учи лучше Японский или вон - Итальянский." Английский-то она итак знает. В случае чего, где пожрать в Лондоне? И в туалет сходить в Кембридже? - всегда найдет.
Но Яна - это другой человек. Ей - в кайф дома сидеть, какие-нибудь шторы шить или люстры мыть. Я у этого Айятолы Хомейни в доме не была, но представляю себе, что у него там столько люстр - Янке на год хватит!
Короче: у кого короче - тот дома сидит. Стрелконулись мы с Анькой и приходим к Янке вдвоем - поздравлять. Вот еще, кстати, один из Яниных приколов: она предпочитает не у Фазиля Искандера своего на коттедже жить, а у себя дома. Потому что из-за города ей слишком долго до работы добираться. А работает Яна учителем по пианино в музыкальной школе. Я ей говорю - дура! Бросай свою работу и хоть немного поживи по-человечески, пока возможность есть! А она мне отвечает, мол: а что я буду целыми днями дома делать? Я так предполагаю, что - хотя бы - по магазинам ездить! А она, мол, не понимает, как можно каждый день ездить по магазинам?! Конечно, если бабок нет - то это - маразм и провокация инфаркта. А если бабки есть? Я бы тогда не то, чтобы каждый день, я бы вообще из магазинов не вылазила. А ночевать бы ездила в круглосуточный, дежурный супермаркет!
Но Яна - это отдельная песня. И эту песню не задушишь, не убьешь. Она у нас такая с детства - раненная в голову.
В общем, заходим с Анькой к Янке, а на ней - новое платье. Ну, кайф конечно. Но куда в нем? Короче: темно-синее, с блестками и вся спина открыта. Одни лопатки торчат и позвоночник кривой змейкой вьется. Платье длинное - до пола и вырез сбоку от самой талии идет. В таком платье можно только в жены губернатора избираться. Я представила себе, как Яна в нем в ночном клубе, на тусняке колбасится и - аж угорела. Оно ж у нее все по швам расползется.
Но тут Яна поясняет, что мы идем не в клуб, а туда, где еще ни разу в жизни не были. Я думаю: "В библиотеку, что ли?" И она извиняется, что нас заранее не предупредила, поскольку сама этого не знала. Ей только что Саддам Хусейн сделал такой сюрприз и это платье специально для такого места ей в подарок подарил.
Тут, резко, как понос, в квартиру к ней влетает наш Али-Баба, с такой распахнутой улыбкой - аж трусы видно и говорит, как пионер-сверхсрочник: "Я готов!" Потом, на нас с Анькой похлопал глазками и стал такой задумчивый, как тот дяденька, которого скульптор по фамилии Роден изобразил: с поникшей гривой, задумавшегося на унитазе. Мы с Анькой даже обломились под этим его взглядом и почувствовали себя, как две сотрудницы из той фирмы досуга, которая делает скидки своим клиентам, в чьей фамилии есть буквы "А" и "О".
Хотя, аллe, о птичках - на мне была желтая маечка и оранжевый сарафанчик от "Дольче и Габбана", а на Аньке - зелененький, кислотный топик и шортики такие же - от Донны Каран. Не будем спорить. Может быть все это и было сшито где-нибудь в Китае. Но я за свои тряпки заплатила столько бабок, как будто бы сам Дольче их раскраивал, а корефан его Габбана - сам сшивал.
Мы с Анькой посмотрели друг на дружку, потом - на эту пару "из семейства Корлеоне". Анька что-то там забулькала, типа: "Нам тоже надо бы переодеться". Но я ей смачно наступила на ногу своим стильным ботинком на платформе в 10 см и говорю: - Не будем тратить время именинницы.
Бюль-бюль оглы давай нас уверять, что лично отвезет и привезет обратно каждую из нас и молится, наверно, про себя, чтоб мы поехали, переоделись. А - в чо? У меня из вещей в том духе, что Янкино платье - только бабушкина шаль, "непуганая молью". А остальные вещи, невзирая на вкусы таких заплесневелых типов, как Хоттабыч - конкретно говорят о том, что наступил новый линолеум. То есть миллениум или, иначе, говоря русским по белому - надо жить сегодняшним временем. И не тащить в него старье, типа той юбки, в которую была одета твоя бабушка, когда стреляла в Ленина. Такие вещи пользуются успехом только на аукционах, а не на прогрессивных людях.
Наверно Анька тоже догадалась, что ей - так же как и мне - переодеться не во что. И Рахат-Лукум допер, что тема - не канает. Что ж ты, миленький купил только одно платье в стиле Эдиты Пьехи. Надо было покупать сразу три - на все приглашенные лица. Решил бы все вопросы с переодеваньем и лишний раз блеснул своим богатством, нажитым на авитаминозах населенья.
Мы - уронили наши яркие фигуры в его кучерявый "Крузер" и, в течение композиции "Владимирский централ", автора которой, господина Круга я бы самолично потыкала маникюрными ножницами, как самая активная фанатка его творчества. С последним аккордом этого нового Российского гимна мы причалили к самой зафакстроченной гостинице города. Не буду говорить, какой потому, что "на этом месте могла бы быть ваша реклама".
Когда я вижу вахтера или швейцара, то первое, что мне хочется сделать - это дать ему по морде. У них у всех вечно такой вид, как будто им все время хочется в туалет, но с их одновременным геморроем и циститом это сделать крайне трудно. Поэтому желанье посетить клозет становится хронической мечтой, которая за годы жизни отобразилась на лице. Вот почему на нем так характерно заметна ненависть ко всему остальному человечеству. Поскольку оно не пользуется иммодиумом, который быстро и эффективно избавляет от "Даниссимо".
Если бы с нами не было Махмеда Аль Рашида, швейцар скорее "намечтал себе в штаны", чем пропустил нас мимо своего живота, который вызвал у меня дикое желанье ткнуть в него иголочкой и посмотреть, что будет? Скорей всего - одно из двух: либо остатки от швейцара придется откорябывать от стен и потолка, либо сломается иголка.
Защитник двух дверей, увидел нас в сопровождении "лица кавказской внешности" и сразу понял: что к чему? Поэтому его глазенки так залоснились, как будто, "отработав" на верху, мы спустимся к нему в подсобку и повторим все выше пройденное - лично для него - "на бис".
Мы всей толпою завалились в лифт и два охранника, которые всегда приклеены к Кумысу, как те собачки Павлова, одновременно встали по обеим сторонам от двери. Наверно для того, чтоб в лифт, пока он движется на следующий этаж, не смог зайти никто из посторонних. Или на тот случай, если он вдруг оборвется и упадет - на входе проверять документы у всех, кто будет интересоваться нашими останками.
Поскольку гостиница была шестиэтажной, мы наскоряк добрались куда надо. Я огляделась вокруг. Все было таким помпезным, что у меня даже возникло желанье взять пульверизатор с черной красочкой и прямо наискосок по стеночке, над ихними диванами написать что-то, типа: "Цой жив" или "Слава ЛДПР" или: "Яна плюс Магомед-оглы".
К сожалению у меня на тот момент из всех пишущих предметов был только тюбик губной помады от "Кристиан Диор". Но, положа руку на сердце, мне для себя-то его жалко было тратить, не то, что для стены. Это спасло их интерьер. Хотя, идея добавить штрих демократизма в их барокко - у меня была хорошей. Авангардной.
Мы подошли к дверям. Они почти, что полностью были стеклянными. А на стекле каким-то напылением изображались птицы, цветы - короче фауна и флора родного края. А между этой флорой, таким же напылением было написано: "Ресторан "Гранд-Палас". Часы работы: с 8 до 11, перерыв. С 13 до 24. Без выходных". Какая прелесть. Совок по прежнему цветет и пахнет. Я даже стала шарить по всем стенах в поисках "Уголка покупателя" и перечня ассортимента.
Только мы подошли, навстречу - откуда-то из воздуха или из стен - перед нами вдруг предстала местная администраторша. Такая мелкая, с круглым лицом и желтенькими волосами. Я, глядя на ее причесочку, подумала, что она либо родилась с бигудями в волосах, либо закручивает их каждый день электродрелью. Ну, это даже не прилично - вся голова, как в стружках! В общем, на вид администраторша - вылитый Купидончик, из тех, которые фонтаном писают.
Она со всеми нами поздоровалась и так при этом на Джульбарса глянула, что я сразу же поняла: "Господа знают друг о друге далеко не понаслышке". Наш Тадж Махал там явно побывал. Но свои выводы я разумеется оставила при своих мыслях, которыми решила не делиться с Яной в день рожденья. Подождать хотя бы до утра.
Поэтому, когда мы за стол сели и Купидонша нас спросила: есть ли у нас еще какие-то пожеланья? Я ей ответила, что пожелание одно:
- Быстрей пришли официанта, а сама можешь быть свободна, как сопля в полете.
Ой, вы бы видели, как наш Казбек на меня посмотрел! Как будто я на глазах у всей публики сняла свои трусы и надела их себе на голову. Вперился в меня, как Кашпировский в телезрителей. Да, чe бы я так пялилась? Так я взяла и язык ему показала. Он аж шарахнулся. Как будто в первый раз язык увидел!
В общем, за исключеньем нашей парочки, всем остальным за столиком было как-то не очень "юбилейно". Мы с Аней посмотрели в публику и не заметили в ней никого, кто бы смог как-то разнообразить, в смысле - оживить наш вечер в этом ресторане. А те мужчины, которые наверняка были бы далеко не против с нами познакомиться, сидели с тетками. Причем, как только наша компания вошла в зал ресторана, все тетки за столами сразу оживились. Некоторые в своих мужиков даже клешнями вцепились, а те, кто не вцепился, пришпилили их к стульям такими взглядами, как булавками тех бабочек, что в гербарии.
И тут, как будто угадав все наши размышления о смысле жизни и о том, какой нам с Аней толк сидеть в этом ресторане? Подкатывает к нашему столу еще пара "орлов высокогорных". Это наш Чингисхан их пригласил, заботясь таким образом о нас с Анютой. Чтобы мы с ней не сидели, как две "дуры невостребованные", он нам и подогнал "по дружбе" двух женихов кавказской, как и он сам, национальности. Я, от стыда, чуть под стол не провалилась. Ладно бы еще Яна, с ее Мармизом. Я говорила, что он, пока рта не раскроет, не похож на "Лицо". И сама Яна в таком платье, к которому ни одно подозренье не прилипнет. А мы с Аней в своих "кислотных" костюмчиках - ну, точно, как две сотрудницы фирмы досуга, которых для куража перед отъездом заказали темпераментные мужчины, продав последнюю партию помидоров. И у этих господ, в отличие от Зефира, не только имена были попроще, но и внешность просто ослепительная.
Одного звали Хасим, а другого Газим. Мы с Аней сразу же, конечно, перепутали "кто есть ху?" И весь вечер предпочли к ним вообще никак не обращаться. У одного из них был такой нос, что Сирано Дебержерак с Буратиной - упали и отползли. А второму я сразу дала погоняло "Бровь". Дедушка Брежнев, со своей пушистой бровкой - там даже не валялся. У этого Мензима брови выпадали из ушей, горизонтально - как плотина перекрывали лицо и прям по центру носа в пункте совпадения у них была "встреча на Эльбе". Или, вернее, столкновение двух паровозов: одного - с гранатами, другого - с минами. Поскольку у него в этом месте происходил какой-то "взрыв волос". Было такое впечатление, что ему между бровей, прямо в мозги воткнули черный веник.
Мы с Анькою переглянулись и одновременно подумали: "Слава Богу, что этот ресторан никто из всей нашей толпы наших друзей не посещает!" Я, как посмотрела на цены, решила, что месяц после этого ресторана не буду ходить в туалет, чтобы подольше сохранить в себе все эти драгоценности. Полистала я меню и поняла, что его специально зашифровали от врагов. Чтоб посторонние не шастали и не распугивали своим чавканьем их постоянных клиентов. Я об этом догадалась, когда прочитала все эти названия, типа: "бризоль", "кокот" и "канапе". Во всяком случае, нас в школе этим словам не учили. А после школы, так - тем более. Пихаю локтем одного из Зимов и говорю ему:
- Вы уж меня простите. Я в этом ресторане редко бываю. Сегодня - в первый раз. Предпочитаю питаться в диетических столовых и на огородах. Поэтому, интересуюсь, не могли бы вы помочь мне выбрать что-нибудь из этого списка литературы?
А он - либо меня не понял, либо понял, но не меня. Машет рукой и говорит: - Заказывай!
Я поясняю, что в этом-то и проблема. Чего заказывать-то если я, как говорится: "Смотрю в книгу, вижу фигу"? То есть, без переводчика - не понимаю, что прочитала?
А он гнет свое:
- Что хочешь, - говорит, - То и заказывай!
Нет! Интересный мужчина! А если я вдруг закажу называние, которое захочу, а когда принесут то, из чего оно сделано - пойму, что даже в голодуху - этого есть не стану?! Что тогда?
А он мне так логично отвечает: - Тогда закажешь что-нибудь другое! Заказывай. За все заплатим!
Я от него даже отодвинулась. Подумает еще, что я с ним таким образом заигрываю и, что готова сняться за пол пирожка! Тогда бы лучше сразу бабок дал, вместо того, чтоб зря тарелки пачкать.
Короче, жрать хочу - нет мочи! О! Опять стихами заговорила. Какое-то лиричное у меня сегодня настроение. Вот еще вспомнила кусок из стиха. Я его про одного пацана написала. Не про того козла, что первый, а про другого.
Когда мы с тобой где-то вместе идем,
Я ни на кого не взираю.
Улыбка блеснет у тебя на лице
И жизнь мине кажется раем.
Красиво, да? Аньке тоже этот момент сильно нравится. Там еще есть такие слова - чисто мои эмоции:
Печаль мою ты не буди. Пускай спит.
Ей много по жизни досталось.
С тобой я хочу все забыть. И того,
О ком вспоминанье осталось.
Но речь сейчас идет не о моем литературном творчестве. Его - потомки будут обсуждать. Просто у меня такая манера стиля. Все время на всякую ерунду отвлекаюсь, когда о чем-то рассказываю.
В общем, я решила: чего я буду себе мозги ломать? Сделаю, как мужчина поступает. Он-то, видать, здесь - не в первый раз. Ну, и заказала из каждого пункта по одному названью. Главное, страшно, что принесут сейчас какую-то дрянь. Все вокруг будут жрать свои заказы, одна только я - как дура - буду сидеть, глазами хлопать.
В итоге, как дура оказалась Анька. Купилась на названье и принесли ей что-то, типа холодца с укропом. Вот я угорала, как она его вилкой по тарелке елозила, чтобы сложилось впечатление, что она его ела.
Да, я самого главного не сказала! Этот ресторан рассчитан был на таких крутых, которые не начинали бизнес сторожами на автостоянке и челноками в КНР. А на таких, которые родились во всех санитарных условиях. Которые торчат от скрипки и ходят в оперу. Типа, как в фильме "Красивая женщина" с Джулькой Робертс, где у нее был миллионер, который ее, как проститутку нанял на неделю. Да, что я рассказываю?! Все об этом знают. В общем, этот вот ресторан и был именно для таких крутых как он и для их теток..
Рядом с нами парочка сидела. Сразу видно, что мужичок - был иностранец. С черепом длинным, как у лошади. В очках. И сам уже весь в старческих веснушках и в трупных пятнах. То есть не в трупных, а в пигментных. В общем, не велика. собственно, разница. Но, несмотря на пятна - бойкий старикулька! Бодренько держался. А она - по виду сразу же понятно - наша тетка из номенклатурных работников или из администрации. У нее, соответственно, прическа - эдакой "ракушечкой" и на каждом пальце чуть ли не по два кольца. Она, видимо, его язык не знала, а поскольку он с ней говорил по-русски, все время хихикала и говорила: "Ой, Рудольф, вы так смешно сказали это слово!" И все время его правильно поправляла. Дура дурой! Он-то хоть как-то по-русски блеял. А она - ни бельмеса в иностранном языке. Зато - туда же - поправлять!
Но, в общем, публика была приличная. Новикова и Круга никто не заказывал. Да и кому заказывать-то? Из лабухов на сцене только пианист со скрипачом. Они сыграют что-нибудь "концептуальное", все раз - похлопают потихоньку и опять жрут. Не ресторан, а какая-то консерватория, законсервированная консервативностью. Во - как сказала! А говорят, что бабы - дуры.
Дальше. Выгребается на сцену дяденька во фраке. Ему еще только цилиндра не хватает, а так - вылитый "Мистер Твистер". Раскланивается и своею греблей вдавливает рояль в пол. И делает такую физию на морде, будто сейчас снесет яйцо. Причем, не меньше, чем страусиное. А сам - размерами - такой, как у моей бабушке в деревне буфет на кухне. Аж слышно, как на нем его фрак трещит. Волосенки жиденькие, присаленные. И размазаны по всей голове, чтобы издали казалось, что они у него растут по всему куполу. Самое интересное, что невзирая на то, что его волосы можно по пальцам пересчитать - шампунь "Хэд энд шолдерс" по нему просто сохнет. Потому, как у дяденьки не только на плечах, но и на груди перхоть лежала таким слоем, как пыль на книгах в сельской библиотеке. Как будто она у дяденьки уже не только с головы, но и с бровей сыпалась.
В общем, дяденька петь приготовился. Так напрягся, аж покраснел. И вдруг...Я думала, что при его объемах он должен взреветь не меньше, чем ледокол, уходящий в рейс. А он, вопреки ожиданьям, как давай верещать голосом нашей соседки-истерички Райки Моховой: "Я встретил вас и все былое..." Тут я вообще, чуть не опозорилась.
